Стихи и проза

[GS 2 326]

Скрытый текст

 

 

[GS 2 326]

Песенка палача

Для возраста мне, слава богу, хватает сноровки.

Я с первого взгляда прикину надежность веревки.

Кому же петля предназначена, дела мне нету.

Бродяге, убийце, политику или поэту?

За это король мне и платит большую монету.

Кому там петля предназначена, дела мне нету.

=

Машу топором, от усердья становится жарко.

Мне жертву свою, не поверите, искренне жалко.

Но черный не дрогнет топор, уж такая работа –

Махать топором, остальное не наша забота.

Назавтра ко мне препроводят другого кого-то.

Махать топором, остальное не наша забота.

=

В последнее время всё чаще тревожат ночами.

Ах, если б вы знали, как хлопотно быть палачами!

Но всё же профессия наша занятная штука.

Забавно, как стонет толпа от негромкого стука.

А ваша головка посажена крепко? А ну-ка?

Профессия наша ужасно забавная штука.

=

А дома встречает жена, от жратвы хорошея.

Гляжу, а у ней удивительно нежная шея.

И дети отцовским губам подставляют головки

(Прикидываю машинально размеры веревки).

Лежу с мягкотелой женой, холодея от скуки,

И чешутся, чешутся, чешутся, чешутся руки.

====

1975

Песня из цикла "Забытые профессии" (с) bards.ru

[TVM 271]

17 минут назад, GS сказал:

Я с первого взгляда прикину надежность веревки.

+

Колесной опоры в реалиях ru.

 

[Jesse 979]

Глазища протри.
И внимательно глянь —
на город
спустилась
буржуйская дрянь
с заморским чудовищным рылом,
а мы её…
Мылом!
Мылом!
Давай-ка, товарищ,
не стой словно пень.
Мой! Мыль! Очищай!
Три руки и пень!
Поставим в позу обидную
эту заразу ковидную.
Мылом!
Мылом!

(с) Маяковский

[Мастеровой 145]

" На Питерхейдском берегу

 в засаде Мак-Дугал ,

пять дюймов стали в грудь врагу

вонзит  его кинжал".

Собрание сочинений Вальтера Скотта.

[AlexKaz 1 851]

21.12.2020 в 22:21, Jesse сказал:

Маяковский

Острую - критику (Маяк и Табуретка)

1920-го года
Табуреткой огреть
стремись экс-аналитика
Желторотого банк-рота.
И пока анфас и профиль
Лиц пролетарских
Не злит злобных газет
буржуйских,
С жаром наваливой
дров колких
В горны сельских кузниц,
В топки коней паровозных,
В домны заводов,
В котельных больниц
и школ,
Пожаром энергий
Древесного атома
Куй щит и меч,
Лей станины станков.
Готовь, страна,
Лучших из равных:
Врачей, инженеров,
Военных, рабочих,
Учёных, строителей,
Учителей,
Для гор - Геологов,
Для нив - Комбайнеров,
Для леса - Охотников,
Для рек - Лоцманов.
Всем нашим людям
некогда мерить
Тикером древним
Акций курс:
Здесь каждый - равный
И каждый - первый
Акционер фирмы
Советский Союз

AlexKaz 18 jan 2021

[AlexKaz 1 851]

На 1922 надо поменять...

[Мастеровой 145]

См ветром заражённый

замер мир заворожённый.

Последний трамвай ушёл в даль.

Спи и пусть  тебе приснится

- черная ночная птица ,

[GS 2 326]

он шёл сначала за туманом
потом за запахом тайги
определил эксперт по части
ноги

====

бежали шведы под полтавой
скача по кочкам мёртвых тел
и только маленький и толстый
летел

====

и течь успешно устранили
и в парусах резвится норд
и крысы просятся обратно
на борт

====

восстание машин свершилось
захвачен аэровокзал
я сам не видел, мне кофейник
сказал

====

не вешать нос гардемарины
а то куда ни кинешь взгляд
везде носы гардемаринов
висят

====

гигантский шар катясь сминает
за небоскрёбом небоскрёб
а дед ведь только по сусекам
поскрёб

====

как маша перезимовала
зашли в избу мы посмотреть
а там уже не три медведя
а треть
====

когда нибудь уеду к морю
куплю бунгало и мопед
и буду завтраки готовить
в обед

====

простые электромонтёры
суровые казалось бы
а погляди как обнимают
столбы
====

пред Елисеем гроб хрустальный
ещё один и тут и тут
похоже из одной гробницы
растут
====

на сцену вышел голый Ленский
зал замер в полной тишине
и Станиславский поперхнулся
на не
====

осенний лист упал оставив
печали след в моей душе
и всевозможные иные
клише
========

(с)d3

[GS 2 326]

Цитата

Работает он от утра до ночи, читает массу, отлично помнит все прочитанное - и в этом отношении он не человек, а золото; в остальном же прочем - это ломовой конь, или, как иначе говорят, ученый тупица.

Характерные черты ломового коня, отличающие его от таланта, таковы: кругозор его тесен и резко ограничен специальностью; вне своей специальности он наивен, как ребенок.

(с) Чехов А.П. "Скучная история"

[fantom.ul 743]

Кощунственно, скорее всего, но, если отойти от первоисточника, довольно забавно. Допускаю, что первоисточник не всякий вспомнит...

 

Почему всё не так? Вроде всё как всегда.
Те же кнопочки, время и дата.
Та же мышь, та же клава и та же Винда,
Только он не вернулся из чата.

Он ругался, как чмо! И не в такт отвечал,
Он залазил в чужие приваты!
Он мне жить не давал, он наш сервер сломал,
А вчера не вернулся из чата.

Нынче вырвалось вдруг, как порвалась струна,
По ошибке ругнулся я матом -
Друг, иди-ка ты на.. А в ответ - тишина...
Он вчера не вернулся из чата.

И давно уж, наверно, свихнулся совсем,
Тот, кто видел здесь нашего брата.
Для меня будто гиря легла на модем,
Когда он не вернулся из чата.

Нам и места на главной хватало вполне,
Нам и весело было когда-то.
Всё теперь одному.. Только кажется мне,
Это я не вернулся из чата.

[GS 2 326]

[GS 2 326]

[GS 2 326]

Все мы страдаем от дураков. Если бы вам когда-нибудь предложили на выбор: с кем вы желаете иметь дело — с дураком или мошенником? — смело выбирайте мошенника.
Против мошенника у вас есть собственная сообразительность, ум и такт, есть законы, которые вас защитят, есть ваша хитрость, которую вы можете обратить против его хитрости. В конце концов, это честная, достойная борьба.
Но что может вас защитить против дурака? Никогда в предыдущую минуту вы не знаете, что он выкинет в последующую. Упадет ли он вам с крыши на голову, бросится ли под ноги, укусит ли вас или заключит в объятия… — кто проникнет в тайны темной дурацкой психики?
Мошенник — математика, повинующаяся известным законам, дурак — лотерея, которая никаким законам и системам не повинуется.
Самый типичный дурак — это тот человек из детской хрестоматии, который зарезал курицу, несущую ему золотые яйца.
Все проиграли от этой комбинации: и курица, и ее владелец, и государство, на котором, конечно, отражается благосостояние ничтожнейшего из его подданных.
А вдумайтесь — так ли бы поступил с курицей мошенник? Да он бы ее на руках носил, и пылинке бы не дал на нее сесть, кормил бы отборным зерном. Мошенник прекрасно знает, что зерно не отборное, пополам с разной дрянью — втрое дешевле… Осмелился ли бы он подсунуть своей курице такое зерно? Нет!
Он бы, может быть, подсунул торговцу зерном фальшивый двугривенный или обсчитал бы его, но обидеть свою курицу — на это не способен самый отъявленный мошенник.
Почти всякий из нас, читатели, — курица, несущая кому-нибудь золотые яйца, и потому всякий из нас рискует быть зарезанным рукой дурака.
Поэтому — долой дураков!

=====

Аркадий Аверченко, Пылесос

[BSV1 1 751]

1 час назад, GS сказал:

... долой дураков!

Не будет дураков, не станет и мошенников. Из кого же тогда мы будем выбирать? 

[GS 2 326]

===

Скрытый текст

Са́ша Чёрный (1880-1932) — русский поэт Серебряного века, журналист, получивший широкую известность как автор популярных лирико-сатирических стихотворных фельетонов.

 

[GS 2 326]

====

Сколько платили русским писателям в журналах, в рублях за печатный лист

(из  материалов книги Рейтблата «От Бовы к Бальмонту…». Бирюзовым отмечен школьный канон, розовым — писательницы.

Скрытый текст

 

Классическая наша литература была «журнало-центрична», то есть рассказы и романы сперва выходили в журналах и только потом отдельными книгами; именно гонорары в журналах, а не тиражи как сейчас позволяют сделать замеры популярности авторов. 

Что можно сказать любопытного про то, что «порешал рыночек»:

— Достоевский никогда не был топовым писателем в моменте: в 1860-х его обходит украинская писательница Марко Вовчок с легкостью обходит его вдвое, а в 1870-х — Хвощинская (Крестовский);
— В целом женщин достаточно много, почему их нет в нынешнем школьном каноне — хороший вопрос;
— Чехов и Горький совершили сумасшедшие скачки по гонорарам;
— Из тех, кто хорошо оплачивался, но мало читается сейчас: Писемский, Потехин, Авдеев, Мельников, уже упомянутые Хвощинская и Вовчок, Салиас, Г. Успенский, Авсеенко, Боборыкин, Юшкевич.

 

(с)Tg

[fantom.ul 743]

 

Пришла беда откуда не просили -
Уехала Россия из России.
Теперь она - что твой бродячий кот
В Израиле и Турции живет.

 

С балкона взяв с пакетами пакет
На ключ закрыла двери - и привет.
Лишив Россию песен и стихов
Оставила Россия мудаков.

 

Теперь всем станет не до санкций с пандемией
Как жить теперь России без России?
Как нам сказать последнее "Прости"
России, что в России не найти?

 

Осиротело смотрят в небеса
Ничейные сибирские леса,
Уныло гонит волны среди скал
Россией позаброшенный Байкал.

 

Теперь не колосятся, а пылят
Российские забытые поля.
Прощально скрипнув, навсегда встаёт
Последний не разваленный завод.

 

Стоят комбайны, самолёты, корабли!
Россия ж без России - ком земли!
Протяжно, горько без России стонет
Народ. Числом сто сорок миллионов.

 

И все стоят, печально наблюдая
Россию, что Россию покидает.
Потом переглянулись и спросили:
"И как теперь в России без России?"

 

В рукав сморкнулись, а потом пошли
Сажать леса и строить корабли
Воспитывать детей, лечить больных
Россия-то уехала без них.

 

Россия из России уходя
Взяла лишь Пугачеву и Дудя.
Земфиру, Галкина и Нюшу и Собчак
И Урганта и всех его собак.

 

Андрей Вадимович, я верю - вам видней
Что есть Россия и кому быть ей.
Вы там отговорите деликатно
Россию, что запросится обратно.

 

Роман Шепель

[fantom.ul 743]

Не трогайте Россию, Господа!
Ей больно и без вашего укора.
Она по части самооговора
Себе не знала равных никогда.

Не трогайте Россию, господа!
Что нужно Вам, и сытым, и одетым,
От той страны, что, выручив полсвета,
Сегодня и печальна и бедна.

Припомните, как вас она спасла
В годину разрушительных набегов.
И вот теперь не с вашего ли брега
Несется равнодушная хула?

Не трогайте Россию, господа!
Теперь Вы славословите правдивость,
Но слепо верить в Вашу справедливость —
Занятие, достойное шута.

Россия не бывает неправа.
Уставшая то плакать, то молиться,
Она простит и вора, и блудницу,
Простит и Вас за глупые слова.

Она простит, а мне до склона дней —
Стыдится вас в смятении брезгливом
За то, что Русь по выкрикам визгливым
Узнает о Болгарии моей.

Не трогайте Россию, господа!
Ведь Вы её не знаете, невежды.
Великая терпеньем и надеждой,
Она — иному Миру не чета.

Не трогайте Россию, и она
И в этот раз уверенно и гордо
Без лишних фраз решит свои кроссворды,
Пречистою от зла ограждена.

Да вы ее должны благодарить
Уже за то, что есть она на свете,
За то, что вам и вашим детям
Одну судьбу с ее судьбой делить.

А коль помочь не можете — тогда
Изыдите, хотя бы не мешая
Иначе — за себя не отвечаю.
Не трогайте Россию, господа!

Дончо Дончев, 1994 год
Перевод на русский язык: Денис Коротаев

[Кварк 135]

Скрытый текст

 

Генерал! Наши карты — дерьмо. Я пас.

Север вовсе не здесь, но в Полярном Круге.

И Экватор шире, чем ваш лампас.

Потому что фронт, генерал, на Юге.

На таком расстояньи любой приказ

превращается рацией в буги-вуги.

 

Генерал! Ералаш перерос в бардак.

Бездорожье не даст подвести резервы

и сменить белье: простыня — наждак;

это, знаете, действует мне на нервы.

Никогда до сих пор, полагаю, так

не был загажен алтарь Минервы.

 

Генерал! Мы так долго сидим в грязи,

что король червей загодя ликует,

и кукушка безмолвствует. Упаси,

впрочем, нас услыхать, как она кукует.

Я считаю, надо сказать мерси,

что противник не атакует.

 

Наши пушки уткнулись стволами вниз,

ядра размякли. Одни горнисты,

трубы свои извлекая из

чехлов, как заядлые онанисты,

драют их сутками так, что вдруг

те исторгают звук.

 

Офицеры бродят, презрев устав,

в галифе и кителях разной масти.

Рядовые в кустах на сухих местах

предаются друг с другом постыдной страсти,

и краснеет, спуская пунцовый стяг,

наш сержант-холостяк.

 

 

Генерал! Я сражался всегда, везде,

как бы ни были шансы малы и шатки.

Я не нуждался в другой звезде,

кроме той, что у вас на шапке.

Но теперь я как в сказке о том гвозде:

вбитом в стену, лишенном шляпки.

 

Генерал! К сожалению, жизнь — одна.

Чтоб не искать доказательств вящих,

нам придется испить до дна

чашу свою в этих скромных чащах:

жизнь, вероятно, не так длинна,

чтоб откладывать худшее в долгий ящик.

 

Генерал! Только душам нужны тела.

Души ж, известно, чужды злорадства,

и сюда нас, думаю, завела

не стратегия даже, но жажда братства:

лучше в чужие встревать дела,

коли в своих нам не разобраться.

 

Генерал! И теперь у меня — мандраж.

Не пойму, отчего: от стыда ль, от страха ль?

От нехватки дам? Или просто — блажь?

Не помогает ни врач, ни знахарь.

Оттого, наверно, что повар ваш

не разбирает, где соль, где сахар.

 

Генерал! Я боюсь, мы зашли в тупик.

Это — месть пространства косой сажени.

Наши пики ржавеют. Наличье пик —

это еще не залог мишени.

И не двинется тень наша дальше нас

даже в закатный час. 

 

Генерал! Вы знаете, я не трус.

Выньте досье, наведите справки.

К пуле я безразличен. Плюс

я не боюсь ни врага, ни ставки.

Пусть мне прилепят бубновый туз

между лопаток — прошу отставки!

 

Я не хочу умирать из-за

двух или трех королей, которых

я вообще не видал в глаза

(дело не в шорах, но в пыльных шторах).

Впрочем, и жить за них тоже мне

неохота. Вдвойне.

 

Генерал! Мне все надоело. Мне

скучен крестовый поход. Мне скучен

вид застывших в моем окне

гор, перелесков, речных излучин.

Плохо, ежели мир вовне

изучен тем, кто внутри измучен.

 

Генерал! Я не думаю, что ряды

ваши покинув, я их ослаблю.

В этом не будет большой беды:

я не солист, но я чужд ансамблю.

Вынув мундштук из своей дуды,

жгу свой мундир и ломаю саблю.

 

Птиц не видать, но они слышны.

Снайпер, томясь от духовной жажды,

то ли приказ, то ль письмо жены,

сидя на ветке, читает дважды,

и берет от скуки художник наш

пушку на карандаш.

 

Генерал! Только Время оценит вас,

ваши Канны, флеши, каре, когорты.

В академиях будут впадать в экстаз;

ваши баталии и натюрморты

будут служить расширенью глаз,

взглядов на мир и вообще аорты.

 

Генерал! Я вам должен сказать, что вы

вроде крылатого льва при входе

в некий подъезд. Ибо вас, увы,

не существует вообще в природе.

Нет, не то чтобы вы мертвы

или же биты — вас нет в колоде.

 

Генерал! Пусть меня отдадут под суд!

Я вас хочу ознакомить с делом:

сумма страданий дает абсурд;

пусть же абсурд обладает телом!

И да маячит его сосуд

чем-то черным на чем-то белом.

 

Генерал, скажу вам еще одно:

Генерал! Я взял вас для рифмы к слову

«умирал» — что было со мною, но

Бог до конца от зерна полову

не отделил, и сейчас ее

употреблять — вранье. 

 

 

 

На пустыре, где в ночи

горят два фонаря и гниют вагоны,

наполовину с себя наряд

сняв шутовской и сорвав погоны,

я застываю, встречая взгляд

камеры Лейц или глаз Горгоны.

 

Ночь. Мои мысли полны одной

женщиной, чудной внутри и в профиль.

То, что творится сейчас со мной,

ниже небес, но превыше кровель.

То, что творится со мной сейчас,

не оскорбляет вас.

 

Генерал! Вас нету, и речь моя

обращена, как обычно, ныне

в ту пустоту, чьи края — края

некой обширной, глухой пустыни,

коей на картах, что вы и я

видеть могли, даже нет в помине.

 

Генерал! Если все-таки вы меня

слышите, значит, пустыня прячет

некий оазис в себе, маня

всадника этим; а всадник, значит,

я; я пришпориваю коня;

конь, генерал, никуда не скачет.

 

Генерал! Воевавший всегда как лев,

я оставляю пятно на флаге.

Генерал, даже карточный домик — хлев.

Я пишу вам рапорт, припадаю к фляге.

Для переживших великий блеф

жизнь оставляет клочок бумаги.

 

 

1968 Иосиф Бродский.